Угрозы отобрать ребёнка. Мифы и реальность

Что делать, если вам угрожают отобранием ребёнка?

Во-первых, нужно чётко понять, что вообще-то, любой гражданин, не говоря уже о должностных лицах, обязан сообщить в ближайший орган опеки о ребёнке, оставшемся без попечения родителей. А таковым будет являться, в том числе, такой ребёнок, родители которого, хотя и присутствуют рядом, но своими действиями или бездействием, например, создают угрозу его, ребёнка, жизни или здоровью. А также ребёнок считается оставшимся без попечения родителей, если родители в силу, например, болезни, не могут быть его законным представителем, оказывать иное родительское попечение.

То есть, вполне законным будет сообщение в орган опеки о родителях, которые, положим, ушли в запой и не в состоянии заботиться о двухлетнем сыне. Правильным будет сообщение в орган опеки о матери, оказавшейся в реанимации, если ребёнок при этом остаётся один. Это — правильно, и по закону.

Во-вторых, надо также чётко понимать, что все те, кто обязан по долгу службы сообщить в орган опеки о таких вот печальных обстоятельствах (сотрудники полиции, медики, школа…) всё равно сообщат об этом в орган опеки. Они обязаны это сделать — в этом и смысл.  Поскольку только орган опеки может принять решение, как защитить права и интересы ребёнка, пока его родители не в состоянии это делать.

Вывод из этого такой: если кто-то из должностных лиц считает, что надо в опеку сообщить — пусть сообщает. Это не предмет дискуссии, а тем более угроз в отношении родителей или иных законных представителей. Всё просто: считаешь, что ребёнок в опасности — «стучи», звони, хоть сову с депешей посылай, но родителей или опекуна при этом избавь, пожалуйста, от нотаций и угроз. Делай свою работу.

В-третьих. Конечно, орган опеки должен проверить сообщение о том, что ребёнок остался без попечения родителей. И будет это делать. Причём всегда одним и тем же способом — визитом домой в то место, где живёт ребёнок, и составлением акта обследования жилищно-бытовых условий.

Вы можете не открывать дверь, конечно. Но если у сотрудников органа опеки будут какие-то существенные основания полагать, что ребёнка за дверью, например, «разбирают на органы» (так соседке показалось, и она заявление написала), то дверь, скорее всего, придётся открыть. Может, не сразу, может, с полицией, может, с «болгаркой» — тут может быть по-разному.

Сотрудники органа опеки должны быть вежливы, не мешать вам жить, не топать грязными ногами по ковру и уважительно разговаривать с вами и с детьми (они, как правило, хотят поговорить с детьми тоже). Составленный акт орган опеки должен подписать у начальства и в течение трёх дней направить вам по почте (не всегда доходит, и уж если доходит, то точно не вовремя), или выдать вам (надо прийти в орган опеки и попросить заверенную копию). Читайте. Устраивает, что там написано — ну и хорошо, не устраивает — в вашем распоряжении суд (сразу поясню, что дела такого рода очень непростые, самостоятельно идти обжаловать этот акт не рекомендую, пригласите адвоката).

Четвёртое. Лишение родительских прав, отобрание детей — это всё крайне сложные, и с юридической точки зрения, и с человеческой точки зрения, и процедурно — крайне сложные вещи. Чтобы, например, отобрать ребёнка, нужно, кроме серьёзных к тому оснований (а именно: непосредственно, прямо сейчас угрозы жизни и здоровью ребёнка), крайне много телодвижений и бумаг. Нужно будет специальное постановление, которое должен подписать руководитель органа опеки (в постановлении должно быть слово «отобрать» по отношению к ребёнку, указано у кого отобрать), потом, хотя вы этого и н е увидите, будет большая и долгая разборка между опекой и прокуратурой. А потом — за семь дней — опеке нужно будет ухитриться подать в суд иск о лишении родительских прав.

Это непростая последовательность действий. Чтобы пойти по этому пути, у каждого чиновника, участвующего в этом, должна быть уверенность в обоснованности своих действий.

Никакого «плана по отобраниям» не существует, а за каждого выявленного ребёнка, оставшегося без попечения родителей, сотрудникам органа опеки, помимо описанной процессуальной возни, «прилетит» сверху ещё и грозный рык об ухудшении статистики. Поэтому (тут я даже позволю себе слово «увы») отобрания происходят даже намного реже, чем это бы необходимо для защиты прав детей. Опека лучше потянет время, придёт ещё раз или как-то «спустит на тормозах», чем начнёт заниматься этим всем неприятным делом.

Пятое. Чуть-чуть повторюсь, но не будет лишним: сколько ни повторяй, все всё ещё это забывают. У любого органа, у любой организации, рта нет. Оно (учреждение), он (орган), она (организация) не могут выражаться иначе, как письменно, и за подписью руководителя.

Поэтому любые устные высказывания юриста роддома, инспектора опеки, медсестры, учительницы, «общественности» — это колебания воздуха. Пока они не обретают письменную форму, ценность их — ровно та же, что в словах «экспертной группы» соседок-пенсионерок у соседнего подъезда.

Исходя из вышеизложенного:

1. Пока нет бумаг — перед вами источник «одна баба сказала», а не позиция органа.
2. Отобрание детей или лишение родительских прав — сложная правовая конструкция, требующая существенных оснований и большого объёма чиновничьей работы. Оно не бывает «просто так» — слишком «дорогое» удовольствие для чиновников.
3. Если вы читаете эти строки, а ребёнок рядом с вами и накормлен, ни лишение, ни отобрание — не про вас.
4. Опека обязана проверять любые «сигналы», даже самые идиотские. Открывать ей дверь или нет  — ваше решение. Есть и плюсы, и минусы. Можно советовать только в конкретной ситуации. Акт, составленный органом опеки должен быть вручён вам  в трёхдневный срок(зайдите сами, не ждите почту).
5. Не рассчитывайте на «самолечение» в подобных делах. Если у вас на пороге (или даже в телефоне) орган опеки – это уже достаточное основание для визита к адвокату.

Надеюсь, стало чуть-чуть понятнее и спокойнее.