Я всё чаще слышу про эти заболевания не только в процессе учебы и в связи с психотерапевтической работой, но и в простом бытовом общении. Да и статистика последних лет убедительно подтверждает рост числа зафиксированных случаев различных форм депрессии и тревожных расстройств. Увеличилось количество заболевших? Эти типы расстройств стали лучше диагностировать? Или же мы стали более открыто говорить об этом?
Депрессия и тревожное расстройство становятся всё более распространенными и разнообразными: от тотальной скуки до навязчивых суицидальных мыслей, от повышенной тревожности до невыносимых навязчивых страхов, может скрываться под маской вегето-сосудистых расстройств или компенсироваться безудержной погоней за удовольствиями. Существует немного болезненных состояний, которые бы лечили настолько недостаточно и в то же время настолько чрезмерно, как их. При этом, количество людей, страдающих от тревожного и депрессивного расстройств, ежегодно увеличивается, a их возраст – уменьшается. Ещё в середине прошлого века, например, тревожное расстройство диагностировали чаще всего у больных в возрасте 40-50 лет, как правило, у переживших сильное эмоциональное потрясение или травму, сегодня симптомы тревожного расстройства все чаще возникают на фоне полного благополучия, порой даже у подростков и детей, начиная c дошкольного возраста.
На рост количества депрессивных и тревожных расстройств в большей степени влияют два фактора: появление в социуме новых факторов риска, провоцирующих возникновение этих категорий расстройств, и изменение возможностей диагностики лечения депрессивного и тревожного расстройств (особенно депрессивного). Иногда кажется, что уровень заболеваемости и количество средств излечения соревнуются друг с другом – кто кого обгонит.
Во-первых, в современном обществе происходит существенное изменение структуры социальных отношений. Все отчетливей заметна тенденция — становится меньше близких контактов, личного взаимодействия между людьми. Нарушение связей — социальных и внутрисемейных — ведет к увеличению депрессивных и тревожных настроений в обществе в целом. Депрессия, например, напоминает реакцию горя, только горе всегда связано с конкретной утратой, а депрессия – это горевание как бы без причины. Такое постоянно ощущаемое «одиночество в толпе».
Меняется информационное поле. Расширение его увеличивает поток новостей и событий, с которыми человек сталкивается каждый день. Например, освещаемые в СМИ теракты и стихийные бедствия, происходящие по всему миру. Если раньше (например, всего полвека или век назад) шансов узнать о взятии заложников где-то на Востоке или об опустошительном смерче, прошедшем по островам в Тихом океане, было весьма немного, то сейчас уже в течение часа-полутора в интернете и на телевидении будет и информация, и фото, и видео об этих событиях. Всё это многократно усиливает чувство незащищенности и уязвимости, а также вызывает много скрытой, не легализованной и не проявленной агрессии, приводя к развитию самого разного рода тревожных и депрессивных состояний.
Вносят свой немалый вклад в увеличение числа случаев депрессивных и тревожных расстройств также и социальные сети. Виртуальное общение дает человеку ощущение множественной близости, а истинную потребность в искренности, заботе, которая связана с реальным присутствием другого человека рядом – не возмещает.
Особенно большое влияние социальные сети вносят в увеличение числа тревожных расстройств. В норме столкновение с какими-то новыми жизненными ситуациями вызывает у человека чувство тревоги, также, тревога может возникать в ситуациях неопределенности, когда человек не знает, чего ожидать. Да, перед каждым из нас жизнь ставит определенные задачи. Например, необходимость и желание получить образование; создать семью; найти свое призвание и т.д. Если человек успешно решает все эти задачи, то он начинает чувствовать в себе возрастающую силу, появляется чувство осмысленности существования. Но если же человек пытается избежать решения стоящих перед ним задач, то велика вероятность того, что чувство тревоги будет постепенно нарастать, сигнализируя о том, что «что-то идет не так». Усугублять ситуацию может следующее поведение – вместо того, чтобы поддаться тревоге, услышать ее и что-то изменить, человек наоборот пытается от нее убежать, например, в интернет, в частности – в социальные сети. На какое-то время подобные занятия помогают снизить тревогу, но в долгосрочной перспективе избегание прямой и открытой встречи с тревогой только усиливает ее, позволяя ей все больше и больше разрастаться. Здесь возникает замкнутый круг, выбраться из которого с каждым эпизодом избегания становится все труднее.
Помимо быстро возникающей зависимости, социальные сети коварны тем, что представляют собой некоторую «ярмарку тщеславия», на фоне созерцания которой легко разочароваться в собственной жизни. В социальных сетях легко создается образ успешного на всех фронтах человека. И это чревато, как для тех, кто создает такой образ себя, включается в гонку успешности виртуальных образов (расщепляя тем самым свое существование на реальное и виртуальное – причем виртуальное, иллюзорное может поглотить человека полностью), так и для тех, кто, попадая в виртуальный мир, начинает сравнивать не в свою пользу, погружаясь в тревогу и уныние. И то, и другое провоцирует возникновение тревожности и, произрастающих от глубинного одиночества, депрессивных состояний. В какой-то момент, до которого мы еще не дошли, но, вероятно, скоро дойдем, уровень ущерба превысит прогресс, который мы оплачиваем этим ущербом.
Во-вторых, помимо социальных, важным фактором увеличения числа тревожных и депрессивных расстройств можно назвать изменение подхода к диагностике, расширение её возможностей, а также изменение отношения общества к самим заболеваниям.
Сейчас мы можем наблюдать всё большую дестигматизацию заболеваний, относящихся к так называемой «малой психиатрии», в том числе депрессивных и тревожных расстройств. Осведомленность людей о них растет, как и количество и качество лекарственных средств, а отношение социума становится все более толерантным. Благодаря этому растет вероятность, что человек, долгое время страдающий от упадка сил, бессонницы и/или постоянной тревоги, обратится с этой симптоматикой к психиатру, а не будет пробовать справиться с этим самостоятельно или терпеть. В этом плане можно говорить скорее об увеличении количества случаев депрессий и тревожных расстройств, которые ранее не учитывались статистикой, а теперь учитываются, чем об абсолютном увеличении случаев.
При этом, безусловно, увеличение популярности и доступности фармакотерапии на фоне общей большей осведомленности, имеет и обратную сторону медали: эти заболевания становятся все более популярными и среди врачей, и среди пациентов, можно даже говорить о том, что формируется некоторая «мода» на депрессивные и тревожные расстройства. В средние века, в пору высокой детской смертности и убыли населения после эпидемий чумы, была мода на беременность и женщины подкладывали подушки под платья, позже в моду вошла бледность, и юные особы частенько пили уксус, дабы выглядеть хрупкими и болезненно-бледными, вызывая у окружающих желание окружить их заботой…
Болезнь и симптом – не есть нечто данное, статичное и неизменное, болезнь вплетена в культуру, она исторична и изменчива вместе с трансформацией общественных устоев и социальных институтов. С каждым годом количество людей, получивших диагноз депрессивного эпизода или тревожного расстройства, растет. Можно сказать, что это — тренд современности. Всё чаще в обыденной речи можно услышать, как состояние печали именуется депрессией (то бишь эмоциональное состояние человека маркируется как диагноз). Печаль устаревает и постепенно выходит из обиходной речи, зато все чаще можно услышать «впал в депрессию». Также это справедливо и в отношении тревожных расстройств, но в несколько меньшей степени.
Наблюдаемый сейчас в обществе культ эмоций (и даже аффективных проявлений), однако, так же опасен, как и культ рациональности (как любой культ или крайность вообще). Психическое здоровье – это прежде всего баланс различных психических свойств и процессов (баланс между умением отдать и взять от другого, быть одному и быть среди людей, любви к себе и любви к другим и др.). В случае с эмоциями речь идет о балансе аффекта и интеллекта, то есть свободы и права на выражение чувств со способностью осознавать их и управлять ими.
В завершение хочется сказать, что тревожное и депрессивное расстройство — это сигнал, что какие-то жизненные выборы были сделаны без учёта собственных интересов и потребностей. И в этом смысле, на другом полюсе не сплошная радость и отсутствие тревог, а жизненность и живость.
